Сегодня весь мир приучают к тому, что надо чаще обновлять личные вещи, бытовую технику, транспорт. На многих зарубежных заводах появилась должность «инженер по параметризации», который работает над тем, чтобы техника не служила дольше определенного срока. И в то же время в мире есть еще люди, которые занимаются реставрацией. Один из них – знаток мотоциклетной истории благовещенец Андрей Тонких.

Зачем возвращать к жизни давно отслужившую технику? Никто лучше реставратора не знает ответа на этот вопрос.

— Андрей, как в современном мире очень похожих вещей может возникнуть желание что-то реставрировать?

— Действительно, унификация коснулась практически всего. Скажем, многие современные автомобильные бренды, зачастую, отличаются друг от друга лишь наклейками. Возникло даже такое определение: «глобальная платформа», когда на одних и тех же узлах собираются машины как будто бы разных марок. Тем интереснее заглядывать в прошлое, когда люди были разделены границами и океанами и в каждой стране существовали свои конструкторские школы. Вся техника на планете была на особицу, не похожей друг на друга. По-разному работала инженерная мысль, что отчетливо проглядывается в облике тех же машин и мотоциклов далекого прошлого.

— С чего начался ваш интерес к старым мотоциклам?

— Интерес к технике был всегда. С шести лет ездил с отцом на мотоцикле. От него перешло это увлечение. Детство и юность были неотделимы от двухколесной техники. Но с возрастом я и мои сверстники пересели на машины, и мотоцикл стал не актуален. И вот спустя много лет, я увидел во дворе у знакомых заброшенный, потрёпанный временем ИЖ-49. Эта была знаковая модель ИЖа: адаптированная для СССР версия немецкого DKW 350. Всеядный мотоцикл, практически для любых дорог. Простой и надежный, как топор. Звук его мотора невозможно спутать ни с чем: при сбросе ручки газа кажется, что пульсирует сердце. Я считал, что отлично разбираюсь в мотоциклах, особенно в ижевских моделях, но когда я начал работать в этом направлении оказалось, что не знаю ничего. Каждый проект для меня был как открытие Америки. Ведь даже за сравнительно короткую конвейерную жизнь одна и та же модель претерпевает множество изменений, а задача любого реставратора — восстановить вещь, максимально соответствующую своему времени. Тот же ИЖ-49 за семь лет производства пережил две модификации и каждый винт, каждый болт, стоял по-разному. Среди специалистов такие нюансы очень значимы, а со стороны пройдешь — не заметишь. Но в том-то и смысл реставрации – докопаться до истины, до первоисточника.

— Сейчас, в век интернета, наверное, нет никаких проблем в поиске комплектующих?

— Искать приходиться долго. К примеру, моя работа над немецким довоенным NSU 500 osl растянулась на целых три года, хотя он был изначально в достаточно неплохой комплектации. Но, оказалось, что со временем многие детали утеряны и отыскать их непросто даже в Германии. Казалось бы, на Западе работает целая индустрия для восстановления ретро-техники, но, как выяснилось, она нацелена на массовые модели прошлого.

В случае же с NSU все получилось значительно сложнее: их выпускали в течение двух довоенных лет. Всего было выпущено восемь тысяч штук и большинство из них погибло на полях сражений Второй мировой. Не осталось даже технологических карт, чтобы можно было заново сделать какую-либо деталь, то есть добиться оригинала в соответствии с заводским исполнением. Конечно, кто-то занимается новоделом, когда снимается старая деталь и изготавливается ее копия, но она никогда не сможет сравниться с оригиналом.

Играют роль и таможенные ограничения в некоторых государствах, с которыми Россия находится в не очень дружеских отношениях. В таких случаях ретродетали приходится заказывать окольными путями через третьи страны. Случаются и вовсе курьезы: так, из Чехии не удалось заказать ничего для восстановления не такой уж и старой по годам «Явы». Чехи просто заявили, что не будут ничего высылать и принимать оплату. С чем это связано — совершенно неясно.

— Почему вы решили реставрировать «Яву» из 80-х? В чем её историческая и культурная ценность?

— Это просто ностальгия по тем временам, когда мотоцикл был мечтой миллионов советских мальчишек. «Ява» среди них была неким символом совершенства и качества, ведь других зарубежных моделей в Союз практически не завозилось. Может быть культурная ценность старой «Явы» сегодня не столь велика, но найти приличном состоянии мотоцикл, которому больше 30 лет, почти невозможно.

— С чего начинается и как проходит процесс реставрации?

— Со сбора информации по конкретной модели, потом детализация, поиск запчастей, хромирование, подгонка, установка. Затем вновь полный разбор, перекраска и опять сборка.

— Самая загруженная часть мотоцикла – двигатель. Как удается его вернуть к жизни после многих лет эксплуатации?

— Действительно, сложности есть. Но поскольку двигатели в давние времена работали на низкооктановом бензине, то они были менее оборотистыми, менее нагруженными. Следовательно, у них более высокий моторесурс. Конечно, больше всего у любого мотора изнашивается цилиндро-поршневая группа. Сегодня отлить алюминиевый поршень не является серьезной проблемой, как и расточить цилиндр, в остальном же, сколько ни доводилось разбирать старые моторы, всегда удивлялся: мотоциклу 80 лет, а состояние превосходное. Делали надолго, на века!

— Какова судьба моделей, над которыми вы работаете? Себе их оставляете, или расстаётесь по каким-то причинам?

— Бывает расстаюсь, после жалею. Было у меня два немецких мотоцикла – BMW R35 и DKW SB 200 1936 года, которые участвовали в войне. Так вот их пришлось продать, потому что я работал над весьма затратным проектом – еще одним мотоветераном Второй мировой — Harley-Davidson WLA 42

— Магии «Харлея» люди подвержены во все времена, правда, некоторые ветераны говорили, что отечественный М-72 на фронте был во многом лучше американского мотоцикла.

— Советский М-72 был в чём-то копией немецкого BMW R-71, следовательно, с ремонтом в полевых условиях было проще — ведь запчасти подходили от трофейных «немцев». К тому же у М-72 был более привычным алгоритм управления и был выше клиренс, чтобы лучше преодолевать неровности. Но, что касается эксплуатационных характеристик, то Harley-Davidson на тот момент превосходил и BMW и его советский аналог. В двух словах: заокеанская машина была динамичней и экономичней.

— В чём были трудности при восстановлении военного «Харлея»?

— Трудностей полно. Многие детали были утрачены безвозвратно, а копии проблемы не решали, поскольку сильно отличались от оригинала. Более того, у большинства «Харлеев» тех лет поведена рама, поскольку мотоцикл на войне эксплуатировался с коляской, чего в принципе быть не должно: изначально он проектировался как одиночка, он даже назывался WLA 42 Solo. У меня был образец сильно «заколхоженный» не нужными крепежами и сверлениями, но геометрия рамы не была нарушена.

— Бывают такие моменты, что долго что-то не получается в процессе реставрации, хочется всё бросить?

— Это не наш путь (смеется), а вот разочарование было: когда мотоцикл уже собран и вдруг появляется более точная информация по тем или иным узлам, какие они должны быть в оригинале. Приходится вносить коррективы.

— Можно ли на мотоциклах 80-летней давности выезжать в современный поток?

— Можно, но вопрос: нужно ли? У них очень сложная моторика движения, переключение передач рукой на баке (водитель вынужден бросать руль при переключении), не столь резвая динамика, задумчивые тормоза. И самое главное: вы становитесь объектом повышенного внимания, вас норовят поближе рассмотреть и на ходу сфотографировать, задают вопросы, что не добавляет безопасности на дороге.

— Как близкие относятся к вашему увлечению?

— Дети еще молодые. Посмеиваются. Когда им озвучиваешь цифры стоимости деталей, недоумевают для чего все это. Супруга говорила, что лучше бы я занимался моделированием, маленькими копиями и радовался, чем тратить деньги из семейного бюджета. Но когда у меня разом купили два «немца» за приличную сумму не торгуясь, её критика потеряла былую остроту.

— Не было ли желания создать свой собственный музей техники?

— Желание было и есть. Но музей — это затратный проект, который создается не ради коммерческой выгоды. Одной личной инициативы здесь недостаточно, нужен административный ресурс. Насколько я знаю, были в разное время попытки организовать экспозиции старой техники, но власти Благовещенска весьма холодно относились к этим идеям. Между тем в столице области очень много интересных экспонатов, которые стоят где-то в гаражах или находятся в частных собраниях. Разве было бы плохо, если бы люди узнали об этих машинах, и о том времени, когда они были неотъемлемой частью городских улиц?

Источник новости: https://www.amur.info/news/2021/01/31/184484